Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]
— А что произошло потом?
— Он выждал. Выждал, пока снова смог ходить. А потом начал действовать. Расправился со всеми. Одни угодили под машину, других зарезали, третьих застрелили. Он потрудился на славу. Основательный парень этот Коллизи, если уж что-то делает, то на совесть. Его труды не остались без внимания, и его перебросили на Манхэттэн, а затем сюда. С тех пор он здесь и живет.
— А Полмисано?
— Этот-то, — пренебрежительно фыркнул Смолл. — Джузеппе Полмисано, он же Джо Домино. Только что вышел из тюрьмы в Атланте, где отсидел шесть лет за торговлю наркотиками. Обычный солдат и не слишком умен. Хочешь знать, почему его зовут Джо Домино?
— Почему?
— Ты заметил, как странно торчит у него левая рука, словно он не может ее разогнуть?
— Заметил.
— Так вот, как-то ночью четверо ребят поймали его и сломали ему руку в четырех местах. Каждый по разу. А потом перерезали шею и оставили умирать. Только он не умер, хотя они повредили ему голосовые связки. Поэтому у него такой писклявый голос и он всегда носит свитера с закрытым горлом. На нем была водолазка, не так ли?
— Я подумал, что он просто хочет следовать моде.
Смолл покачал головой.
— Нет, он носит их с тех пор, как ему перерезали горло.
Я отпил из бокала, ожидая продолжения. Смолл разглядывал пол, держа свой бокал обеими руками. Мне показалось, что он уже забыл о моем присутствии.
— Почему его прозвали Джо Домино? — я решил напомнить о себе.
Смолл даже вздрогнул от неожиданности.
— Почему? Видишь ли, все это происходило как раз после того, как Уоллес Бири[43] снялся в «Да здравствует Вилья!». Ты его видел?
— Видел.
— Помнишь сцену, когда Бири решает сэкономить патроны и выстраивает своих пленников по три или четыре в затылок друг другу? А затем убивает их всех одной пулей. Так вот, Полмисано, когда поправился, увидел этот фильм, и идея ему понравилась. Он поймал этих четверых, заставил их встать в затылок друг другу и убил всех одним выстрелом из армейского ружья. Они попадали в стороны, как кости домино. Так, во всяком случае, говорили, и его прозвали Джо Домино.
— Интересные у тебя знакомые.
— Тебе известно, откуда я их знаю?
— Да, ты мне рассказывал. А крестный отец Сачетти? Ты его знаешь?
Смолл помолчал, уставившись в пол:
— Пожалуй, налью себе еще виски. Тебе добавить?
— Нет, благодарю.
Он поднялся и скрылся на кухне. Вскоре вернулся с полным бокалом, причем виски в нем на этот раз было больше, чем воды. Выпил не меньше половины, закусил.
— Крестный отец, — повторил я.
— В Вашингтоне.
— Совершенно верно. В Вашингтоне.
— Помнишь, как-то я рассказывал тебе о моем брате? Он хотел, чтобы я закончил школу и так далее.
— Помню.
— Но я не говорил тебе, почему он этого хотел.
— Нет.
Смолл вздохнул.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я готовился к поступлению в колледж. И поступил бы. Можешь представить себе такое… в Восточном Гарлеме! — он невесело рассмеялся. — Только двое из нас готовились в колледж, я и другой парень — он и есть крестный отец Анджело Сачетти.
— Что-то я упустил нить твоих рассуждений.
— Давным-давно, за семь или восемь лет до твоего рождения, они провели совещание в Атлантик-сити.
— Они?
Он недовольно посмотрел на меня:
— Ты хочешь, чтобы я назвал их?
— А разве у них есть название?
— Почему бы тебе не спросить у Эдгара Гувера?[44]
— А чего его спрашивать? Он называет их «Коза Ностра».
Смолл улыбнулся:
— Давай и мы будем придерживаться этого названия, хотя оно и не соответствует действительности. Но вернемся к совещанию.
— В Атлантик-сити?
— Именно. Там собрались все. Костелло, Лучиано, Вито Дженовезе, даже Капоне и его братья. Все, кто играл сколько-нибудь заметную роль. Они собрались вместе и решили, что должны реорганизовать свою деятельность. Поделить страну на районы, прекратить междоусобные войны, улучшить свой образ в глазах общественности. Они захотели стать респектабельными и пришли к выводу, что для этого, среди всего прочего, им нужны ученые люди. Речь зашла о том, кого направить в колледж. Мой брат был там и предложил мою кандидатуру, пообещав, что сломает мне шею, если я вздумаю бросить учиться. Костелло сказал, что и у него есть на примете подходящий парень, с которым он поступит точно так же. Были еще предложения, но в результате они остановили свой выбор на мне и парне, предложенном Костелло.
Смолл помолчал, вновь отпил из бокала.
— Тот парень прошел путь до конца. Что случилось со мной, ты знаешь. Он же закончил школу, Гарвард, а затем и юридический факультет университета Вирджинии.
— Он-то и хочет видеть меня в Вашингтоне? — спросил я.
— Он самый.
— Как он стал крестным отцом Сачетти?
— Анджело Сачетти — сын Сонни из Чикаго, а Сонни однажды спас жизнь этому парню.
— Я опять потерял нить.
Смолл тяжело вздохнул.
— Не стоит мне рассказывать тебе все это. Не накликать бы на тебя беду.
— Из сказанного тобой следует, что беда уже постучалась в мою дверь.
Он подумал и, похоже, принял решение. А может, просто делал вид, что думал. Точно я сказать не мог.
— Хорошо. Сонни из Чикаго, настоящего имени которого никто так и не узнал, появился в Нью-Йорке с годовалым ребенком на одной руке и футляром для скрипки в другой, — он замолчал, скептически глядя на меня. — Наверное, ты думаешь, что футляр для скрипки — это шутка?
— Я тебе верю.
— Тогда не ухмыляйся.
— Продолжай, Крис.
— Вроде бы жена Сонни, проститутка, не поладила с одной из чикагских банд, и ее выловили из озера Мичиган. Я не знаю, в чем состоял конфликт. Но Сонни взял свой футляр для скрипки и уложил семерых парней, виновных, по его мнению, в смерти жены. А потом привез сына и «томпсон»[45] в Нью-Йорк. В это же время парень, с которым я ходил в школу, окончил юридический факультет и вернулся в Нью-Йорк, где выполнял мелкие поручения Костелло. Он встретился с Сонни из Чикаго, который также работал на Костелло, и они подружились. Знаешь, почему?
— Не могу даже догадаться, — ответил я.
— Потому что Сонни из Чикаго, всегда аккуратный, ухоженный, выглядел, как студент колледжа. Говорил на правильном английском, строго одевался, а парень, с которым я ходил в школу, получив образование, зазнался, стал снобом. Тебе все понятно?
— Пока да.
— Так вот, парень, который учился в университете, попал в передрягу. У него возникли серьезные осложнения, не с Костелло, а с другим человеком, не важно с кем. Короче, этого парня едва не отправили в мир иной, но Сонни из Чикаго спас ему жизнь, и он пообещал Сонни, что заплатит долг сторицей.
